Как пищевая промышленность создала миф о завтраке

Вы, наверное, не раз слышали утверждение, что завтрак – самый важный прием пищи в течение дня. Об этом постоянно говорят популярные диетологи, и народная мудрость их в этом поддерживает, советуя съесть завтрак самостоятельно, поделиться обедом с другом, а ужин отдать врагу. Но на самом деле идея особой пользы завтрака появилась относительно недавно, а завтрак в его наиболее популярной в наше время форме является изобретением американской пищевой индустрии, а точнее – нескольких компаний монополизировавших рынок зерновых хлопьев.

Недавно в журнале The Atlantic была опубликована большая статья, описывающая историю современного высокоуглеводного завтрака и людей, стоящих за его созданием. Мы перевели для вас основные положения этой статьи.

************

Идея особой пользы завтрака восходит к рекламной кампании 1944 года, направленной на увеличение продаж сухих завтраков компании General Foods. В ходе кампании в магазинах раздавались листовки, пропагандирующие важность завтрака, а рекламные ролики на радио гласили: “Эксперты-диетологи утверждают, что завтрак – самый важный приём пищи в течение дня.

Подобная реклама сыграла ключевую роль в восхождении сухих завтраков – зерновых хлопьев, запущенных в оборот такими людьми, как Джон Харви Келогг, который был глубоко религиозным доктором, верившим в то, что зерновые продукты помогут сохранить здоровье американцев и предохранят их от мастурбации и сексуальных желаний.

До появления хлопьев, американский завтрак середины XIX века не сильно отличался от других приёмов пищи. Представители средних и высших классов ели яйца, выпечку, оладьи, но также и устриц, варёную курицу и бифштексы. С приходом хлопьев появилась и традиция специальной готовой к употреблению еды для завтраков, которая сохраняет свою популярность и сейчас. И всё благодаря рекламе особой важности завтраков.

До изобретения хлопьев завтрак не был настолько же стандартным приемом пищи, как сейчас. Римляне считали что полезнее всего есть раз в день, а коренные американцы вообще обходились без обособленных приёмов пищи, ели всего понемногу весь день и иногда голодали по несколько дней подряд.

В Средние века завтрак был роскошью для богатых, делом необходимости для людей труда, но чаще всего он пропускался. И хотя многие американские колонисты ели завтрак, считается, что делали они это на скорую руку после нескольких часов утренней работы.

Историки сходятся на том, что завтрак стал ежеутренним  ритуалом тогда, когда люди переехали в города и в их жизни появилось строгое расписание. В Европе это началось в XVII веке и к Промышленной революции завтрак стал повсеместным явлением. Когда людям приходилось уходить на работу на весь день, завтрак стал важен. К тому времени уже сформировалась традиция определённых видов еды для завтраков – хлеба, сыра, эля, каш, остатков ужина – все это готовилось, или поедалось по утрам.

К тому моменту, когда привычка завтракать прочно вошла в обиход американцев, завтрак начал сильно напоминать ужин. “Американцы хотели мясо, мясо и мясо. А ещё картошки и пирогов” – писал историк Лоуэлл Дайусон об американских пищевых предпочтениях XIX века. Эта мания захватила и завтраки, где такие блюда, как бифштексы и жареные цыплята присоединились к общепринятым оладьям, кукурузному хлебу и маслу.

Это была не слишком здоровый рецепт. Американцы жаловались на хроническое несварение желудка, получившее от врачей того времени название диспепсия. Газеты и журналы были заполнены статьями, обсуждавшими проблемы с пищеварением – это было аналогом сегодняшних дискуссий на тему ожирения.

Американцам нужен был более простой и лёгкий завтрак. И они получили хлопья.

(Примечание: в английском языке сухие завтраки называются cereals, и это обозначение охватывает все зерновые продукты: мюсли, хлопья, гранолу, всевозможные колечки, подушечки и т.д. В русском языке такого общего слова нет, поэтому для простоты будем далее использовать обозначение “хлопья” для всех форм сухих зерновых завтраков.)

Пока хлопья не превратились в индустриально переработанный и перенасыщенный сахаром продукт, американцы рассматривали их как здоровую пищу. Они появились в санаториях второй половины XIX века. Это было время, когда теория микробов только начинала завоёвывать популярность, а любимой медицинской процедурой доктора Джона Харви Келогга были ванны. Это было время популярности “гидротерапии”.

Келогг и его коллеги верили, что они смогут улучшить здоровье американцев, изменив их диеты. Они считали, что избыток мяса и специй ведёт к негативным последствиям, и они предпочитали цельнозерновые продукты белому хлебу. В 1827 году диетолог-реформатор Сильвестр Грэм изобрел печенье “крекеры Грэма”. Джеймс Калеб Джексон, не позволявший в своём санатории потребление красного мяса, изобрёл зерновой продукт, названный им “гранула”. А в 1890-х годах Келогг разработал кукурузные хлопья.

Оригинальные версии этих хлопьев были довольно спартанской пищей. Они были несладкими, и гранулы Джексона приходилось пропитывать молоком, чтобы сделать их съедобными. Критики называли гранулы “пшеничными камнями”.

Но новая еда пользовалась популярность. Биограф Келогга отмечает, что в первый же год было продано более 50 тонн продукта и скоро компании по производству хлопьев распространились по всей стране. К 1903 году только в Баттл Крике – родном городе доктора Келогга – хлопья производили боле 100 компаний.

Это был настоящий бум. Хлопья считались решением проблемы национальной диспепсии. А т.к. они не нуждались в приготовлении, то были очень удобны в период после Индустриальной революции, когда людям приходилось работать по строгому графику и не у всех был доступ к собственной кухне.

Самые успешные пищевые тренды совмещают науку и морализаторство, и изобретение хлопьев не было исключением. Келогг назвал свой стиль жизни – больше физических упражнений и ванн, более простая еда – “биологической жизнью” и он читал лекции и писал длинные трактаты в поддержку этой концепции. Он считал современную ему диету ненатуральной и слишком разнообразной. “Есть биологически” – писал он – “означает есть научно и есть натурально”. Как современные сподвижники палео-диеты, он обещал вернуть человеку “натуральную” еду.

Доктор Келогг верил в то, что “биологическая еда” решит больше проблем, чем только диспепсия и несварение. Как и доктор Грэм со своими крекерами, Келогг верил, что “мясо-центричная” американская диета способствует плотским грехам. Келогг, будучи вегетарианцем, писал, что “обильно приправленное [мясо], стимулирующие соусы… бесконечно многообразие лакомых кусочков раздражают нервы … и вызывают реакцию сексуальных органов”.

Мастурбация была для него постыдным действием, связанным с плохим здоровьем, а излишне стимулирующие диеты, болезни и сексуальные действия формировали порочный круг. Он утверждал, что хлопья предохранят Америку от мастурбации и сексуальных желаний. “Сколько матерей пытаются с детства научить своих сыновей добродетели” – писал он – “непреднамеренно стимулируя их страсти за обеденным столом, пока грех не превратится в физическую потребность”. Он также рекомендовал обрезание и связывание рук детей для предотвращения мастурбации и сексуальных позывов.

Примечание от LCHF. RU: Про санаторий доктора Келогга британский режиссёр Алан Паркер снял в 1994 году комедию “Дорога в Вельвиль” (The Road to Wellville), трейлер:

Келогг был истинно верующим. В своих лекциях он рассказывал людям, как они могут сами изготавливать хлопья дома. Его не беспокоило, что этим он подрывает основы бизнеса – “меня интересует не бизнес, а реформа” – говорил он.

Как это обычно бывает, рынок приспосабливает работы пуристов под себя. Келогг был совсем не рад тому, как развивались события: двумя самыми успешными производителями хлопьев были его брат Кейт Келогг и его бывший пациент Чарльз У. Пост, которого Келогг обвинял в краже рецепта хлопьев из его сейфа.

Каждый из них основал свою компанию – Kellog Company (которую возглавил Уилл Келогг, а не доктор Келогг) и Postum Cereal Company (сейчас  Post Cereals). Оба добились невероятного успеха, благодаря двум ключевым ингредиентам – сахару и рекламе. К 40-м годам прошлого века Post Cereals начали покрывать свои хлопья сахаром. Братья Келогг долго спорили на эту тему – доктор Келогг считал сахар грехом в чистом виде, в то время как Уилл Келогг считал его необходимым для улучшения вкуса их “лошадиного корма“. После некоторого заламывания рук Kelogg Company пошла по пути Post и покрыла свои кукурузные хлопья сахаром.

Но, благодаря постоянно агрессивной рекламе, хлопья по-прежнему сохраняли репутацию здоровой еды. Производители, как, например, Ч.У. Пост утверждали, что они лечат всё, включая аппендицит и малярию.  Утверждения “Содержат витамин D” на сегодняшних упаковках хлопьев восходят к американской одержимости витаминами 20-х годов. Чтобы привлечь детей, производители хлопьев начали использовать мультипликационных персонажей. В 30-х годах на упаковках появились Тигр Тони, Кракл и Поп.

Реклама была ключом к успеху. И мультипликационные персонажи и безудержные обещания оздоровления работали на укрепление бренда каждого вида хлопьев. Чарльз У. Пост, заработавший (в сегодняшних деньгах) 800 миллионов долларов, говорил: “Солнечный свет, которые заставляет цветок бизнеса расти – это реклама”.

Хлопья и прочая еда для завтраков не являются монополистами в использовании героев мультфильмов и безумных обещаний. Но по ряду причин битва за завтраки была особенно яростной.

Во-первых, любая компания, которая убедит людей есть именно их хлопья, печенье, или бублики, станет хозяином завтрака этих людей, т.к. очень многие едят одни и те же завтраки каждый день.

Исследования показали, что потребители очень лояльны брендам хлопьев.  Выбор завтрака формирует сильную привычку благодаря силе утренних ритуалов. Реклама производителей курятины может стимулировать людей несколько увеличить её потребление, но рекламная лавина с участием Тигра Тони заставит десятки тысяч детей есть хлопья “Фростис” каждое утро на протяжении многих лет.

Вторая причина состоит в том, что, хоть некоторые американцы и готовят себе завтрак, большинство предпочитает удобные готовые к употреблению продукты, т.е. упакованные товары, продвигаемые рекламой. Это следует из самой структуры индустрии хлопьев – их очень легко изготавливать, что очень злило доктора Келогга, который запатентовал свой продукт, но не смог остановить его копирование – но на рынке доминирует очень небольшое число компаний.

Федеральная Торговая Комиссия вела дела по антимонопольному законодательству и жаловалась, что конкурировать с гигантами индустрии хлопьев очень тяжело, т.к. они создают десятки брендов и продвигают их с помощью агрессивной рекламы, которая возводит очень высокие барьеры для выхода на рынок сухих завтраков. Магия героев мультфильмов в рекламе хлопьев, печенья, йогуртов и зерновых батончиков ведет к высоким прибылям от похожих друг на друга продуктов.

Ещё одна причина того, что маркетинговая битва за завтрак столь ожесточенна, это то, что корпорации ещё много десятилетий назад поняли, что именно завтрак помогает им заставить клиента тратить больше денег на еду. Почему сети ресторанов фас-фуда тратят столько денег именно на рекламу своих завтраков? Как объяснил журналу TIME один из инсайдеров, “в мире фаст-фуда продажи ланчей и ужинов находятся на одном уровне уже много лет, а продажи завтраков постоянно растут”. Такая же логика работает и в рекламной кампании производителей  хлопьев 1944 года, когда была отчеканена фраза “завтрак – самая важная еда дня”. “Завтрак – самая многообещающая цель продавца продуктов” – объясняет один из рекламщиков – “с обедом и ужином среднего американца всё и так уже решено.”

Верили ли сами рекламщики и производители в ценность хлопьев как здорового завтрака? Диетологи обсуждают на протяжении десятилетий потребность всё более привязанных к своим письменным столам американцев в здоровом завтраке. Но во время рекламной кампании 1944,  в разгар Второй мировой войны, года правительственные диетологи встали на сторону производителей хлопьев. В интересах улучшения здоровья армейских рекрутов они присоединились к утверждению пищевых компаний, что “каждому необходим здоровый завтрак из цельнозерновых хлопьев и фруктов”.

Сегодня диетологи намного менее уверены в ценности подобных советов. Специалисты в этой области утверждают, что исследования показывающие важность завтрака для соблюдения здорового веса были опровергнуты более тщательными исследования и что исследования диет для детей не показали, что завтрак, сам по себе, помогает им лучше концентрироваться на учёбе. Но от маркетологов вы это ещё не скоро услышите. Завтрак – самый часто пропускаемый приём еды в Америке, а значит в нём содержится самый большой денежный потенциал для пищевой индустрии.

Будьте начеку. Завтрак – самый рекламируемый приём пищи в течение дня.

******

PS. от LCHF.RU:

В России потребление сухих завтраков намного ниже американского и европейского: в среднем всего 500 г в год на человека, т.е. в 8 раз меньше, чем в Европе, но рынок стабильно растёт на 10% в год. А это значит, что пищевые гиганты видят в нём огромный потенциал роста и будут применять те же агрессивные маркетинговые стратегии. Тем более, что в России, как и в Америке, основными потребителями сухих завтраков являются дети. При этом 25% потребителей покупают продукты только одного бренда – как правило, самого рекламируемого и тут лидирует компания Nestle, а ещё 23% ограничиваются 2-3 брендами.

С момента появления хлопьев прошло уже более ста лет, но утверждения об их особой пользе остаются прежними. Так же, как и высокое содержание не только углеводов, но и сахара, который компании продолжают активно использовать  производстве. Предназначенные для детей популярные продукты могут на четверть, на треть, или даже более чем наполовину состоять из чистого сахара и продвигают их всё те же весёлые герои мультфильмов.

Что касается взрослых, то тут действуют другие приманки, которые также мало изменились за десятилетия – “сбалансированность”, обещания благотворного влияние на здоровье, хорошей физической формы и, конечно, похудения. Не случайно один из самых популярных брендов хлопьев на российском рынке так и называется – Fitness. Но суть хлопьев от этого не меняется – это высокоуглеводный продукт, прошедший мощную индустриальную переработку и содержащий немалое количество добавленного сахара.

Так что призыв быть начеку касается российских потребителей ничуть не меньше, чем американских.

Здоровые низкоуглеводные продукты в нашем LCHF-магазине

Читайте также:

Рецепты LCHF-завтраков

Миф о завтраке: очередное разоблачение

Эксперимент ВВС: как похудеть, изменив свое расписание

Берегите детей от «детской» еды

Дети и сладости: опасное, но естественное сочетание

Двух дней объедания фаст-фудом достаточно для появления признаков диабета

История из жизни: как питался мой отец

вопрос сына поставил меня в тупик.

Но я как смогла, так и объяснила

От Masterweb

22.07.2020 18:18

Иногда вопросы маленьких детей могут застать взрослых людей врасплох, и то, как на них ответить, становится огромной проблемой. Недавно и мой сын задал мне простой вопрос, который неожиданно поставил меня в тупик. Но я задумалась, и попыталась объяснить ему, почему мы говорим «завтракаю», а не «утренникаю» или «сегоднякаю».

Обращаемся к истории

Известно, что слово «завтракаю» является старым, так как пришло к нам еще из древности. А ведь тогда люди верили в магическую силу слова, соответственно, оно не могло появиться из ниоткуда. Если посмотреть на этимологию этого слова, то получается, что оно обозначает пищу, которую приготовили еще вечером, но уже на завтра. Вероятнее всего, завтра утром было некогда готовить, поэтому все делали заранее.

Но можно посмотреть эволюцию человека и обратиться к первобытному обществу. Чтобы приготовить еду, требовалось очень много времени. Так, сначала нужно было убить животное, а затем обработать его тушу. Потом требовалось разжечь огонь и приготовить еду, которая на костре не будет мгновенно и быстро готовиться.

Поэтому пища и готовилась на завтра, то есть на другое утро. Так и появилось «за утро», которое постепенно стало завтраком. А с утра первобытному человеку было некогда заниматься приготовлением, так как нужно было добывать новую пищу.

Этимология слова

Итак, слово «завтрак» происходит от слова «утро». Кстати, самая ранняя служба в церкви тоже называется «заутренняя». Завтрак, как известно, является самым ранним приемом пищи, поэтому и такое название. Совсем другое происхождение у слова «обед», который имеет корень «ед». Получается, что это слово произошло от «еда», и к какому-то конкретному времени суток оно не привязано.

Интересно в этом случае и происхождение слово «полдник». Он бывает обычно в 12 часов дня, а иногда и позже. Существует две этимологические версии, одна из которых говорит о том, что раньше полдничали в двенадцать часов дня, отсюда и такое верное временное название.

Вторая же версия заключалась в том, что в старину полуднем было принято считать то время, когда день уже шел на убыль и жара в летнее время немного уменьшалась. И эта версия кажется более правдоподобной, так как в старину прием пищи был привязан к временному промежутку между 12 и 14 часами.

Старинный распорядок приема пищи

Скорее всего, наши предки имели такой распорядок приема пищи: утром – завтрак, в 11-12 часов – полдник, в 14-15 часов – обед, в 19-20 часов – ужин, а уже перед сном был еще и паужин. И вот здесь стоит обратиться к словарю Владимира Даля, который объясняет слово «ужин», как запасы в дорогу. Получается, что это слово архаичное и первоначально имело значение дележа съедобного.

Есть в словаре Даля еще одно значение этого слова. Слово «жать» означало паужин, то есть перекус не после ужина, а до него. Получается, что и завтрак был не у всех. В некоторой части сохранилось, что утренний прием пищи назывался обедом, а затем уже шел полдник, паужин и сам ужин. А вот завтрак в некоторых местах был на рассвете. Сегодня же у нас есть свой распорядок дня и перекусов, которого стараются придерживаться в каждой семье.

Завтрак: История любви. Миллионы

1.
Мама стояла перед плитой, левая рука на бедре, правая держала лопатку. Золотое тесто пузырилось на сковороде. Я стоял рядом с ней, прислонившись к шкафу. Она смотрела, как я смотрю на нее.

Хотя сейчас я ем подрумяненные блины, зная, что цвет придает вкус, в детстве я жаждал золотых блинов. Я не мог переварить прикосновение темноты. Передние блины на сковороде останутся желтыми, но каждая пара, ведущая к задней, будет иметь коричневый оттенок. Мама сложила их внизу, надеясь, что когда-нибудь я стану менее придирчивой.

Я намазал масло на легкие блинчики и полил их сиропом. В те выходные по утрам я подверг свою маму такому большому стрессу. С тех пор я извинился перед ней, но я знаю, теперь я сам родитель, что мои извинения ценны, но не нужны. Завтрак — это любовь.

2.
Литература и завтрак — медленные искусства. Раннее утреннее искусство, которое разворачивается, пока мир еще сонный и оптимистичный.

3.
Джон Муллан собрал 10 лучших описаний завтраков в литературе для The Guardian , хотя его список сильно искажен британцами. Из Джеймса Джойса из Улисса : «Почка сочилась кровью на блюде с ивовым узором: последнее». Дж.Р.Р. Толкин Хоббит дает нам «Две целые буханки (с массой масла, меда и взбитых сливок) и не менее литра медовухи». Муллан называет подборку из The Warden by Anthony Trollope «церковным утренним пиршеством»: «были яйца в салфетках и хрустящие кусочки бекона под серебряными крышками; и там были маленькие рыбки в маленьком ящике и вареные почки, жарящиеся на блюде с горячей водой». Самая необычная запись в списке — с Томас Пинчон ’s Gravity’s Rainbow , запах квартиры пирата Прентиса: «хрупкий, мускусный запах завтрака, проникающий, удивительный, больше, чем цвет зимнего солнечного света».

4.
За исключением нескольких лет учебы в колледже, я всю жизнь прожил в Нью-Джерси. Помимо коррумпированных политиков и размещения спортивных команд Нью-Йорка, мой штат больше всего известен своими завтраками. Эти блюда лучше всего найти в трех местах: фургонах с едой, гастрономах и закусочных.

Закусочные в Нью-Джерси — это церкви-спутники. Еда как ритуал. Вы соглашаетесь на еду там. Мой идеальный обед начинается с кофе. Апельсиновый сок на гарнир. Шоколадные блинчики с сиропом и маслом. Я позволяю маслу смешаться с сиропом, пока займусь яйцами. Есть два варианта: омлет с беконом, зеленым перцем, луком и сыром чеддер или яйца Бенедикт. Я выбираю последнее, когда чувствую себя по-королевски. Я обычно одет в толстовку и спортивные штаны, как будто пришел с утренней тренировки по хоккею. Еда для меня – спортивное мероприятие. Я самый младший из четырех детей, поэтому я всегда ел, расставив локти, откладывая еду. Моя жена развлекается, когда я ем. Я сижу, распластавшись, с одной стороны будки, окруженный тарелками. Я даже люблю размокшие с маслом тосты (тосты не очень хороши, но как лед в напитке, нужная прохладная пауза). Я чувствую себя свиноматкой в ​​конце Стихотворение Сильвии Плат : «Желудок без ограничений, / приступил к пойлу / семь морей и каждый землетрясение континентов».

5.
Синтаксические тенденции Cormac McCarthy , Ernest Hemingway , и William Faulkner создают отличное описание еды. Подумайте об этом из книги Маккарти «Города равнины »: «Они все сидели за столом и ели, когда Билли толкнул дверь и вошел. Пришел Сокорро, взял тарелку с печеньем, отнес его к духовке и вывалил в кастрюлю. и поставила кастрюлю в грелку, и взяла горячие бисквиты из грелки, и положила их на тарелку, и понесла тарелку обратно к столу. На столе стояла миска с яичницей и одна с крупой, тарелка с колбасой, лодочка с соусом, миски с вареньем, пико-де-гальо, маслом и медом.

6.
Я познакомился со своей женой в колледже, и несколько поздних ночей, сменявшихся ранним утром, вели нас по проселочным дорогам Пенсильвании. Мы нашли закусочную с куполообразным вестибюлем, освещенным голубым на пике и красным у основания. Мое католическое чутье ищет символизм во всех подношениях, поэтому я не был уверен, благословлено ли это или подло принимать так много еды до рассвета. Я заказал яйца солнечной стороной вверх с домашней картошкой фри, а Джен получила омлет. Мы поели и посмеялись, а потом снова погрузились в темноту. Влюбиться в колледже — это подарок. Это шанс разлить по бутылкам свободу души, открыть этот дар, когда он будет больше всего нужен, спустя годы.

7.
«Я всегда хотел речной форели / на завтрак». Из «В поисках работы» Рэймонда Карвера .

8.
Завтрак должен быть праздником. Мы все еще живы. Мы снова можем идти к столу.

9.
«Утро было лучше вечера для отца и дедушки. Отец всегда готовил нам завтрак: свежие яйца, которые он выменял (он и дедушка оба презирали звук и запах цыплят, хотя дедушка был не прочь поставить одну в поле, чтобы попытаться заманить голодного ястреба или орла, которого он хотел). смотреть).» Из «Небо, звезды, пустыня» Рик Басс .

10.
«Званый обед, кофе, чай, / Бутерброд или ужин, все может быть / По-своему приятным. Но для меня / Ни одна из них не заслуживает похвалы / Тот, кто встречает новорожденных дней / Завтрак, заслуживает». Из «Завтрака» Мэри Лэмб .

11.
Элегическая песня Кристиана Вимана «Садимся завтракать в одиночестве» заканчивается такими строками: «Все истории прекращаются: ты снова теряешься / в чем-то, что я могу только видеть: пар, вырывающийся из темноты кофе, выжженные поры тостов, миска / яблочного масла, как съедобная земля, / плеть, свет ножа, край стакана, / моя тарелка блестит, кишит пустотой».

12.
В «Вашем приглашении на скромный завтрак» Ханны Гэмбл говорящий просит кого-нибудь подойти: «Этим утром мне нужно четыре руки — / две, чтобы помыть зелень, одна, чтобы поднять чайник , / один, чтобы налить молоко. Сегодня утром один ротик / не годится».

13.
«Моя мама говорила, что всегда можно сказать, когда человек среднего возраста, когда он говорит тебе, что завтрак — самая приятная еда дня». — Рейнольдс Прайс .

14.
«Я не завтракаю, никогда не завтракал с тех пор, как в детстве меня заставляли каждое утро есть вареную овсянку моей бабушки». — М.Ф.К. Фишер .

15.
Проза Гертруды Стайн всегда вызывает у меня голод. Она не боялась еды как фуража, но, что более важно, ее наслоение деталей и рекурсивных изображений напоминают вилку, взбивающую яйца в миске, или ложку, переворачивающую овсянку. Она пишет: «Сияющий завтрак, сияющий завтрак, никаких споров, никакой практики, ничего, совсем ничего». И еще: «Все, что прилично, все, что есть, и покой, и кухарка, и, что особенно важно, еще приют — все это указывает на потребность в шуме. Каков обычай, обычай в центре». В «Завтраке» ее письма превращаются в дневник пищеварения: «Что такое любящий язык и перец и больше рыбы, чем есть, когда слез много слез надо. Язык и лосось, нет лосося, когда коричневый цвет, есть лосось, когда нет смысла делать раннее утро приятнее. Там нет лосося, нет чайных чашек, есть такая же каша, которую используют в качестве желудков пищевые надежды, чтобы сделать яйца вкусными». Вкусный. Она достигает гораздо большего, но в качестве приятного начала проза Штейна заставляет нас подольше оставлять слова на языке. Позволить фонемам раствориться, а не превращать их в бесполезный шум.

16.
«Итак, она приготовила им завтрак вдоволь; / Я не могу сказать, чтобы она давала им чай, / Но были яйца, фрукты, кофе, хлеб, рыба, мед, / С вином Scio, — и все из любви, а не из денег. От Дон Жуан по Лорд Байрон .

17.
Что такое грустный завтрак? Плохая еда. Плохое настроение. Поспешный глоток, холодный кофе или подгоревший тост, который можно превратить в пепел. Мы все должны быть благодарны за каждый кусочек, горький или жирный, но если еда — это искусство, то хорошего вкуса стоит добиться.

Филип Ларкин «В ожидании завтрака, пока она расчесывала волосы» настолько меланхолична как стихотворение о завтраке, насколько я могу себе представить. Название — это первая строка стихотворения, так что «ожидание» становится монотонным актом. Рассказчик смотрит в окно отеля, где мокрые булыжники «не возвращали света в загруженное небо». Сначала он заключает: «Безликое утро, безликая ночь», но стихотворение усложняется с каждой последующей строфой и заканчивается вопросом. Завтрака нет.

«Завтрак в отеле» Арчибальда Маклиша начинается в той же меланхолической манере, что и Ларкин: «Несвежим утром / в жалком зимнем городке в Иллинойсе / никто из нас никогда не слышал». Спутник рассказчика «потягивает липкую чашку с каким-то… прохладным напитком». Маклиш также заканчивает вопросом, поставленным «убитый смертельным страхом — / Что привело вас сюда?»

18.
Что привело меня сюда?

19.
Лучший бутерброд со свининой, который я когда-либо ел: гастроном в Честере, штат Нью-Джерси. Грех, что я не могу вспомнить название. Летом я работал в The Seeing Eye, и раз в месяц мы совершали короткую поездку из нашего кампуса в Морристауне на племенную станцию ​​в Честере. Я должен был с нетерпением ждать жаркого полдня, чтобы выколоть сорняки, которые обожгут мои руки и шею, но небеса были на первом месте. Два яйца в сыре. Рулет из свинины перченый с двух сторон. Кетчуп. Нарезанный и смазанный маслом картофель с нарезанным кубиками луком. Мягкий ролл Кайзер. Мы взяли бутерброды и сели на перевернутые коробки в гараже. Среди приклеенных к полу вырезок за последний месяц и запаха бензина мы пировали.

20.
Всю неделю я с нетерпением жду завтраков Джен на выходных, но теперь наши завтраки носят тактический характер. У нас есть двойные детские рты, которых нужно кормить. Болтовня заменена острыми просьбами: еда, еда и еще раз еда. Они хотят, чтобы все, что вот-вот войдет в их рты. Стать родителем означает, что делиться — это не просто доброта; это таинство. Кормим девочек, а потом наступает наша очередь. Работа, стресс и путешествия — это далекие воспоминания. Мы сидим перед блинами с шоколадной стружкой и беконом и знаем, что завтрак — это форма общения. Если вы кого-то любите — если вы хотите, чтобы эта любовь обрела форму, была в состоянии удерживать ее в воздухе — позавтракайте с ним.

Бонусная ссылка: «Готовим с Хемингуэем» Стефани Бернхард

Изображение предоставлено Pexels/Julian Jagtenberg.

Будущее миллионов зависит от вашей поддержки. Станьте участником сегодня.

Ник Рипатразоне
является пишущим редактором The Millions. Он является редактором по культуре в журнале Image и автором статей в британском католическом вестнике. Он писал для Rolling Stone, GQ, The Paris Review, The Atlantic, Esquire и Kenyon Review. Он автор книг «Тоска по отсутствующему Богу» и «Дикая вера». Подпишитесь на него на @nickripatrazone и найдите больше его работ на nickripatrazone.com.

Завтрак на весь день — Забавный рассказ Говарда Халсолла — Ридси Подсказывает

— Я собираюсь пообедать, — сказал Ральф, ища в кухонных шкафах коробку из-под яиц. — Дороти всегда готовила наш обед к двенадцати.

Он сегодня немного опоздал, и это нормально; однако с тех пор, как вы скончались, вся его рутина пошла наперекосяк.

#

В ваше отсутствие некому было напомнить ему о делах, которые нужно было выполнить. На Ральфа не было принуждения быть пунктуальным. Теперь он готовил для одного. Где-то около полудня было бы вполне нормально для его обеда. Легкая закуска, которую он мог приготовить за пять минут, подходила ему лучше всего. Не было никакой необходимости беспокоиться об этом.

#

«Я жаворонок, Дот», — говорил он. С тех пор, как вы ушли, он по-прежнему ставит будильник на семь часов. Местный газетный киоск продолжает доставлять его газеты.

Они стучат через почтовый ящик как раз к его завтраку семь дней в неделю. Ральф — человек привычки, которая в данных обстоятельствах успокаивает.

Встав пораньше, чтобы плотно позавтракать, меню все еще находится на рассмотрении. «Понедельник похож на день вареного яйца», — говорит он, ища сковороду.

Вы знаете, что это может означать вареное, жареное или вареное, не так ли?

«Варёные яйца — это легко, — говорит он, поглаживая подбородок, — но я должен положить яйца в холодную воду и довести до кипения или сначала подогреть воду?»

Хм, вот оно. Вы знаете рутину.

«Жареные яйца интереснее, но куда Дороти положила это масло?»

Как бы то ни было, сковородку надо помыть, так что яичницы сегодня не будет. Твои яйца-пашот были его любимыми. Он любил твои яйца бенедикт с домашним соусом бешамель на поджаренном кексе. Яйца-пашот бедного Ральфа часто разочаровывали. По крайней мере, он пытался, не так ли?

Вы смотрите, как Ральф плюхается на складной шезлонг, который вы хранили на кухне. Тебе стало легче, когда боль остановила тебя, стоя у раковины, чтобы почистить овощи. Вы знаете, о чем он сейчас думает. Он переводит взгляд с раковины на кастрюли и обратно на плиту. Садовые ворота со скрипом открываются. Свернутый экземпляр «Таймс» и «Телеграф» с дрожью пробирается в медный почтовый ящик у двери.

Решающим фактором сегодня утром стал сильный стук в плитку коридора. Ральф соглашается на чашку чая и разгадывает кроссворды. Заголовки на какое-то время отвлекут его мысли от желудка. Ральф называл это «время раздумий». Время все обдумать и сделать выбор в отношении своего дня. «Мысль о еде», — назвал он это. Его момент озарения появлялся из ниоткуда и вдохновлял его. Божественное вдохновение пришло, когда он меньше всего этого ожидал. У Ральфа тоже не было особого плана на оставшуюся часть дня или недели.

#

Вы были женщиной, у которой были планы, и вы были заняты весь день. «Одним небесам известно, чем ты занимаешься», — говорил Ральф, глядя поверх газеты и размышляя о погоде. Его слова были подобны тонкой колючей подёнке, порхающей над меловым ручьем дикой форели. Они зависли и унеслись прочь, как будто их никогда не существовало. Ты поджала губы, сосчитала до десяти и не клюнула на приманку. Предостережения твоей матери подтвердились. — Меньше всего сказано, скорее исправится, дорогая.

Вы придерживались своего совета на протяжении всего брака.

#

Сегодня на улице было голубое небо и легкий ветерок. Прогноз был неутешительным, но Ральф выйдет и осмотрит сад. Ты был тем зеленоглазым, кто выращивал черенки и сдерживал весеннюю поросль. Он сновал с секатором и возился с двухтактной газонокосилкой.

«Сегодня утром, — сказал он, — я займусь прополкой».

Ты здесь не для того, чтобы подбодрить его и принести ему садовую обувь. Он закончит свой кроссворд, а затем отправится в путь, если дождь не испортит его планы.

По пути к задней двери Ральф колеблется. Тишину снова нарушает урчание в животе. Ты же знаешь, что без завтрака он многого не добьется.

«Сегодня лучше всего вареные яйца». Ральф может читать ваши мысли и обходит кухню. Он шаркает от раковины к плите и кладет пару яиц в кастрюлю с водой. Ральф смотрит на часы. «Пять минут должно хватить». Раздается свист, когда воспламеняется газ, и он отскакивает назад, чтобы не опалить болтающиеся манжеты рубашки.

#

Ржаво-красный металлический болт крепит садовый сарай. Ральф перемалывает его, чтобы открыть внутреннюю часть своего тайного королевства. Это пещера Аладдина с древним садовым инвентарем, построенная в 1950-х годах. Ему нужно найти опору для колена. Его колени уже не те. Они подыгрывают после вчерашнего дневного посещения тыловых границ. Работа по удалению сорняков никогда не будет завершена, если он не сможет продолжать свою работу с комфортом.

Ральф копается в глиняных горшках, мотках шланга и мешках с компостом, пока не находит опору для колена. Вы сделали ему колено из старой подушки, обернутой в черный пластик и скрепленной клейкой лентой.

«Это некрасиво», — говорит он, стаскивая его с граблей. — Но вроде работает.

Тебе это тоже никогда не нравилось, но зато у тебя никогда не было его колен.

В дверях Ральф останавливается и вздыхает. — Какой беспорядок, — говорит он, закрывая дверь. Его работа в саду еще не началась, а он уже усложняет себе жизнь.

#

Раньше ты умело убирался в сарае. Ральф так и не понял, как ты держишь его таким аккуратным. «Практика ведения домашнего хозяйства» вашей матери требовала, чтобы вы мыли кухонные поверхности, пока готовили еду. Вам никогда не был нужен абонемент в спортзал. Работа по дому была твоей тренировкой.

Это было слишком для Ральфа. Он находил утомительным просто смотреть, как ты работаешь на кухне.

«Я не могу тратить свои дни на уборку сарая каждый раз, когда захожу туда», — говорил он.

Ты смотришь, как он пропалывает оставшиеся границы, и, может быть, завтра он расчистит свой хаос. Сараю придется подождать. У него нет твоего обучения, но, по крайней мере, он думает о том, чтобы все было в порядке.

#

«Пока хватит», — говорит он, вытягивая спину и потирая колени. «Завтрак — самый важный прием пищи в день». Он подавляет очередной урчание, когда пищеварительные соки булькают в его пустом желудке. «Черт возьми, Моисей, яйца!»

Вода выкипела, а яйца обуглены, как глыбы базальта. Ральф берет изношенную кастрюлю и выливает ее в раковину. «Я все равно хотел яичницу-болтунью», — говорит он, когда пар поднимается вверх и конденсируется на внутренней стороне окна. — Но куда, черт возьми, она положила эту колотушку?

#

У вас было место для всего и все было на своих местах. Ральф сказал, что вы слишком территориальны на кухне. Просто у тебя был свой способ делать вещи. Вы подозревали, что Ральфа учили избегать обязанностей на кухне, однако все равно было сюрпризом, когда его отец подтвердил эту теорию. Как ни странно, вы столкнулись с ним на прошлой неделе, что было вдвойне удивительно, потому что он умер двадцать лет назад.

Его отец перед свадьбой дал Ральфу один совет. «Ральф, мой мальчик, — сказал он, — просто следуй моим указаниям, и у тебя будет долгий и счастливый брак».

Ральф внимательно слушала и стремилась услышать мудрые слова.

«После медового месяца предложите помощь на кухне».

Ральф не был уверен в этом предложении.

«Мытье посуды — полезная ежедневная задача, поэтому обязательно предложите свои услуги».

Ральф никогда не видел, чтобы его отец помогал по дому. Он избегал кухни любой ценой.

«Но, Ральф, и это жизненно важно, — сказал он, — что ты должен не забыть опустить пару тарелок, помогая при первом посещении».

Ральф нахмурился и открыл рот, чтобы заговорить.

«Поверь мне, — сказал его отец, — я гарантирую, что она никогда не пригласит тебя снова, и ты будешь жить счастливой и беззаботной жизнью».

«Но что, если что-то случится и мне нужно будет позаботиться о себе?»

«О, не беспокойся об этом, мой мальчик». Его отец улыбнулся. «Жены всегда переживают своих мужей. Таков порядок вещей».

Так случилось, что вы впали в слабоумие и умерли, забрав с собой все свои секреты домашнего хозяйства.

#

После инцидента с посудой Ральф сказал: «Дорогой, я больше люблю отдыхать на природе». Ральф не был территориальным в отношении своего новообретенного владения. Он с благодарностью принимал любую помощь в саду. Кроме того, у тебя всегда был лучший способ сделать что-то там.

После того, как его отец подтвердил ваши подозрения, вы поняли, что Ральф быстро учится. Он применил свой опыт на кухне к работе в саду. В первый же день, который вы провели вместе, он обезглавил все ваши дорогие розы. Вы сняли с него и эту ответственность и перенаправили его на границу, где он мог причинить менее очевидный вред.

Оглядываясь назад, можно сказать, что брак был долгим и счастливым, за исключением его больных коленей. Ральфу приходилось решать все свои кроссворды каждый день, и он наслаждался преимуществами как вашей домашней кухни, так и ваших садоводческих навыков. Вы обеспечивали чувство порядка и содержали дом в чистоте и порядке в соответствии со стандартами, рекомендованными вашей матерью. Соседи предполагали, что Ральф был крепким партнером на свежем воздухе в браке, и они всегда хвалили его за его чудесную демонстрацию роз. Бордюры и газоны также привлекли внимание тем, что они ухожены, разумеется, под вашим присмотром.

#

Понедельник не лучший день, чтобы торопиться с делами, и после того, как Ральф все утро колебался, объявил, что пора обедать. Яйца были его любимым блюдом, но как их приготовить? Вот в чем дело, не так ли? Вареные, жареные или вареные?

Чашка чая поможет делу.

Чай был решением, когда вы были главным. Вы знали, что ему нравилось, даже если он этого не делал. Чашка чая купила вам пятнадцать минут, чтобы приготовить обед, и он не суетился и не мешал.

Вы устроили свой дом как по маслу и каждое утро вместе с молоком доставляли в дом свежие яйца. Ферма Уильяма по-прежнему снабжала своих постоянных клиентов и в первую очередь собирала пустые бутылки из-под молока. Платить за них было работой Ральфа. Он оставил правильную сдачу в банке за неделю вперед. Молочные и яичные деньги были неоспоримой областью знаний Ральфа.

#

Яйца и молоко стали основным продуктом питания Ральфа с тех пор, как ты покинул бренную оболочку. Он никогда не увлекался супермаркетом.

«Ужасные места», — сказал он. «Они такие сбивающие с толку и слишком заняты».

Ральф ходил туда раз или два за буханкой хлеба, но каждый раз сожалел об этом сафари. Ему приходилось спрашивать дорогу у продавцов, а они были так нетерпеливы с ним.

«Вы больше подходите для сбора провизии на неделю», — говорил он, и его спорадические визиты подтверждали это мнение. «По-вашему, это выглядит так просто», — сказал он после своего последнего визита.